Всё закономерно
Человек полностью детерминирован. Даже если он этого и не осознаёт, каждая мысль или порыв предуготованы всей прошедшей жизнью.
Я закрываю глаза и вижу эту бескрайнюю машину: великое множество зубчатых колёс, жёстко сцепленных, тянутся во тьму позабытого прошлого. Планетарные, дифференциальные передачи, косозубые зацепления с бешено вращающимися ведущими валами идеологем, и маятники, отсчитывающие мерный ритм родительского воспитания.
Я не могу проследить цепи понижающих передач, те, что развивают максимальное усилие: шестерни и оси перекрывают друг друга.
Порой кажется, что вот-вот увижу причинно-следственные связи, отслежу километры зацеплений, но это иллюзия.
Никому не под силу подобный анализ.
Что привело меня сюда, в тёмную мансардную комнату без окон, где за обшивкой стен скребутся мыши, а воздух спёрт и наполнен пыльной взвесью? Единственный огонь во тьме — экран смартфона, в конусе света над ним пляшут пылинки и мечутся ночные бабочки (Раздражают их толстые мохнатые тушки, бьющие по макушке и прямо в лицо. Надо бы включить ночной режим, убрать белизну листа... если это поможет).
Возможно, какое-то решение, принятое в прошлом? Найденная работа? Начатый проект?
Может, какое-то преодолённое испытание? Экзамены в первый, пятый, десятый класс, в один институт и во второй, затем курсы переподготовки и повышения квалификации, и, самая сложная из преград — реальные рабочие задачи?
Или совсем какая-то незаметная мелочь?
Подкасты Дугина в 2021 году, или его книга "Абсолютная Родина", которую я читал в двухтысячном, обернув обложку газетой?
Звучащий в наушниках фолк-рок, — "Мельница", "Вереск", восемнадцатый год?
Немного металла в пятнадцатом, - "Темнозорь"?
Летов, с две тысячи седьмого? Да, за год до смерти он поселился в наушниках постоянно,хотя и прежде пользовался неизменным уважением, ещё с середины девяностых, когда над сценой неизменно реял красный флаг НБП.
Шевчук с двухтысячного года, или ещё более раннее, совсем детское увлечение Тальковым?
Не знаю.
Километры зацеплений теряются в темноте. Закрываю экран ладонью. Да, вот в таком красноватом мраке истаивает минувшее, факты забываются, стирается память, но все, что случилось со мной когда-то, составляет теперь самую мою суть.
Здесь, на мансарде, на самом деле неплохо.
Сухо и тепло.
Почти нет паутины.
На мою ладонь, накрывшую экран мобильника, багрово сияющую по краям и между сомкнутыми пальцами, садится ночная бабочка.
Толстое мохнатое тельце её прижимается, замирает: глупое создание думает, что спряталось. Лапки её щекочут кожу, и это даже приятно.
Да. Если подумать,на самом деле всё к лучшему
